Орловское областное отделение
коммунистической партии
российской федерации

Егор Яковлев о политических взглядах философа Ивана Ильина

(Окончание.
Начало в «ОИ» № 22 (1390).

Е. Яковлев:

— Ильин, находясь перед вой­ной в Берлине, пытается всех уверить, что никаких планов агрессии у гитлеровской верхушки не существует. Вот что он пишет:

«Германский национал-социализм есть для коммунистов не только участок мирового фронта. Они считают, что ныне германский фашизм есть попытка социально оздоровить капиталистический строй, что удача этой попытки будет равносильна полному идейному и практическому крушению коммунизма, и не потому, что последует какая-то интервенция, не потому, что будет вторжение. О неосуществимости этой интервенции коммунисты прекрасно знают. А потому, что будет найден не большевистский путь к спасению человечества.

Опасность для большевиков в том, что здесь будет найден некий классический рецепт для преодоления коммунизма. Коммунисты ничего не боятся так, как оздоровления Германии под руководством национал-социализма».

В общем, оздоровление Германии хотят сорвать коммунисты. А интервенция абсолютно неосуществима…. Ну, а дальше произошло то, что произошло — к 1938 году Ильин прозрел. Одной из причин этого стало посещение открытой лекции Альфреда Резенберга, который говорил о неминуемой аннексии Украины. Но Альфред Резенберг говорил об этом и раньше.

То есть, это не было какой-то новизной во внешней политике нацистской Германии. В 20-е и в начале 30-х годов, накануне прихода к власти, национал-социалисты выдвигали это в качестве пункта своей официальной внешнеполитической политической программы.

Иван Александрович был хитрый конспиратор, в его письмах есть масса очень интересных вещей. Например, он пишет, что не нужно кричать о том, что мы в будущей России будем готовить монархию, ее нужно подготовить осторожно, исподволь. И фашизм не надо называть фашизмом, какое-нибудь другое слово придумайте…

В 1938 году Ильин уезжает в Швейцарию. Он был категорическим противником отторжения Украины и каких бы то ни было других территорий от Советского Союза. Нацистскую Германию Ильин не поддерживал. И Советский Союз не поддерживал. Как же он относился к возможному вторжению нацистов в СССР? Он относился к этому как к возможному инструменту свержения большевиков…

Для сравнения: 22 июня, когда стало известно, что Германия напала на СССР, Пётр Семенович Махров — бывший начальник штаба Врангеля — пишет в советское посольство письмо, прося зачислить его в Красную армию хотя бы рядовым… Второе письмо он отправляет своему сослуживцу, где говорит, что ни в коем случае нельзя служить Гитлеру, и что Красная армия немцев расшибёт. Это письмо было перехвачено, Махрова арестовали и бросили в концентрационный лагерь.

Уже в Швейцарии Ильин рассматривал нацистов как отрицательное, но тем не менее средство, которое может сокрушить ненавистный ему советский режим. В сентябре 1941 года мысли Ильина выражены достаточно прямолинейно: «То, что Россия для выздоровления от коммунистического тифа нуждается в военном потрясении, ясно уже давно».

И далее он даёт политологический прогноз. Давайте сравним его с тем, что произошло в реальности, потому что про Ильина говорят, будто он обладал каким-то чудесным даром предвидения. Посмотрим, так ли это.

Ильин: «То, что ныне происходит в России, есть явление сложное. С одной стороны, коммунисты обороняются от нацистов, с другой стороны, Россия обороняется от Германии. Первое не удастся, коммунисты падут. Они падут или от свержения вражеской армией, или от внутреннего переворота. Надо, конечно, желать второго исхода. Но если бы второй исход оказался неосуществимым, если бы осуществился первый исход, то Россия прошла бы через 6—18 месяцев господства завоевателей, чтобы встать на ноги после их удаления».

В результате чего, если победа Красной Армии, по Ильину, невозможна, нацистские вой­ска вдруг удалятся с оккупированной территории? Ильин называет 12 причин, и среди этих 12 только под 11 пунктом идёт сопротивление Красной Армии и русского народа…

Провидец…

В военной публицистике Ильина довольно много слов восхищения русским солдатом, но при этом Ильин отделяет русских от Советской власти. Сегодня это известно в качестве формулы «победили вопреки». Например, он пишет: «Нет недостатка в наивных людях, которые торопятся приписать стойкость русского сопротивления Коммунистической партии или даже «гиганту» Сталину-Джугашвили. Коммунистическая партия не играет здесь никакой роли, и Сталин-Джугашвили здесь ни при чём».

Отрицать, что подвиг русского, всего советского народа был результатом синтеза творческой энергии этого народа и организационных усилий власти, которую возглавлял совершенно конкретный Верховный главнокомандующий Сталин, честно говоря, чрезвычайно наивно. Тезис о том, что Верховный главнокомандующий «здесь ни при чём», мягко говоря, неисторичное утверждение.

Д. Пучков:

— Народ сам построил заводы, на заводах сам построил танки, сам погрузился в эшелоны, сам поехал на фронт и сам победил… ПТУ, институты, университеты — это мы вообще не считаем, это всё тоже само. А вам в голову не приходит, что большевики победили в войне против объединённой Европы? Не против Германии, а против объединённой Европы? Война — это, в первую очередь, экономика, и советская экономика сокрушила общую экономику практически всей Европы. Так, может быть, советская экономика была сильнее?

Е. Яковлев:

— Ильин — носитель определённого психологического свойства. Он прямолинейно и очень схематично ненавидел большевиков, не видя в Советском Союзе никаких положительных сторон, и поэтому был очень восприимчив, может быть, даже сам того не желая, к нацистской пропаганде и воспроизводил её в своих писаниях.

Яркий пример — его попытка возложить на Советскую власть ответственность за гибель советских военнопленных. В статье, написанной в 1944 году, он говорит: «В своё время советское правительство не сочло нужным подписать Женевскую конвенцию о военнопленных. И русские военнопленные были целиком отданы на гнев и милость вражеского государства».

Этот текст меня очень удивил, потому что Ильин всё-таки по образованию юрист, правовед, и он не мог не знать, что Советский Союз, несмотря на неподписание Женевской конвенции, был согласен применять на праве взаимности (Молотов неоднократно об этом говорил) Гаагскую конвенцию. Не Женевская конвенция впервые в мировой истории определила, каковым с правовой точки зрения должно быть положение солдата в плену. Право военнопленного на жизнь было гарантировано правилами и традициями ведения войны, сложившимися еще в 18 веке.

Наполеоновские войны, например, были очень жестокими, но уже тогда военнопленных массово никто не убивал, не морил.

До Женевской конвенции была Гаагская конвенция, которую Женевская конвенция просто детализировала. Советский Союз её не подписал, потому что там были вещи, которые не подходили СССР по причинам государственного строя. Но при этом Советский Союз поддерживал Гаагскую Конвенцию 1907 года.

Четкую трактовку дал Международный трибунал в Нюрнберге: «Довод, выдвигаемый в защиту против обвинения в убийстве и жестоком обращении с советскими военнопленными, заключающийся в том, что СССР не являлся участником Женевской конвенции, является совершенно неосновательным».
«…Пребывание в военном плену не является ни местью, ни наказанием, но исключительно превентивным заключением, единственная цель которого — воспрепятствовать военнопленному принимать участие в военных действиях. Декреты об обращении с советскими военнопленными базируются на совершенно противоположной точке зрения».

К сожалению, Иван Александрович Ильин не дал ясной и прямой оценки и этому, еще одному фашистскому злодеянию.

Про итоги же Второй мировой войны Ильин пишет вот что:

«За Гитлером числится множество преступлений. Одно из главных состоит в том, что он, видя мировую чуму коммунизма и понимая могучую авантпостную позицию честнохозяйственной и милитарной Германии в обращении на Восток, предал и Германию, и Европу своею бессмысленной и безнадежной попыткой завоевать Россию и добиться мировой гегемонии. Стоя как бы на часах европейской свободы и культуры, он предпочел во имя личной химеры сокрушить Германию, разодрать ее территорию, попытаться отодвинуть Россию в Азию и открыть дорогу дьяволам Коминтерна в самое сердце Германии, в самое сердце Европы..

Эта неумная и злодейская авантюра Гитлера превратила Германию в великую европейскую брешь. Крепостные ворота выломаны, бывший передовой и необоримый редут вооружённая Германия перестал существовать, среднеевропейские сателлиты поглощены Советией, Англия и Франция никак не опомнятся от своей непосильной победы, и европейскую брешь держат Соединённые Штаты».

Главное преступление Гитлера, по Ильину, заключается в том, что он допустил красных в центр Европы…

Переходим к тому, как Ильин видел послевоенную конфигурацию. С точки зрения Ивана Александровича Ильина, освобождение Европы от нацизма — это не освобождение, а коммунистическая оккупация.

Что здесь можно сказать? Вот недавно была программа «Бесогон» с Никитой Сергеевичем Михалковым. Никита Сергеевич Михалков — национальный гений, мы все обожаем его замечательные… Мы не шутим, нет? Нет, мы не шутим, мы обожаем его прекрасные актёрские работы, художественные фильмы, его режиссёрские работы. Но вот защищая Ивана Александровича Ильина, Никита Сергеевич Михалков на самом деле его топит, потому что в той же самой программе он совершенно справедливо обрушивается на резолюцию Совета Европы, которая уравнивает ответственность Советского Союза и нацистской Германии за развязывание Второй мировой войны.

Проблема в том, что в этой резолюции вполне мог быть процитирован Иван Александрович Ильин, потому что Ильин тоже считал, что Сталин спровоцировал Гитлера, что это Сталин искусно развязал Вторую мировую. А дальше Никита Сергеевич Михалков начинает справедливо обрушиваться на разрушение, снос, надругательство над памятниками советским солдатам, освободившим Европу от нацизма.

Эти мерзкие факты вызваны, конечно, историческим забвением, но в основу подобных гнусностей могут быть положены и тексты Ильина, который прямо писал про «коммунистическую оккупацию» Европы. Если так, то какие вопросы к негодяям? Они берут Ильина, «нашего национального гения», читают у него про оккупацию и идут сносить памятники тем, кто, по Ильину, их «оккупировал» — советским солдатам.

Ильин был настолько сильно антикоммунистически настроен, что это стало его идеей фикс. После войны очень многие в эмиграции начали либо принимать советское гражданство, либо, не принимая его, высказывались положительно о Советском Союзе — победа 1945 года произвела на всех очень сильное впечатление.

Русские эмигранты — ветераны Первой мировой — мечтали победить Германию и взять Берлин. Они мечтали… А Красная армия на их глазах их мечту осуществила. И многие из бывших врагов сказали — всё, мы закончили борьбу, Сталин сделал то, что хотели сделать мы, он победил немцев, теперь наш народ находится на вершине национального величия, нас с Советской властью это мирит, мы больше не ведем борьбу с СССР.

Это было очень распространённое настроение. Но у Ильина такая позиция вызывала лютое бешенство — до трясучки. Как это — примириться с Советским Союзом? Это невозможно!

Вторжение Гитлера нанесло чудовищный урон Советскому Союзу. После такой войны цель любого руководителя — постараться максимально обезопасить границы. Державы, с которыми граничил Советский Союз, должны были стать либо гарантированно нейтральными, либо дружественными Советскому Союзу. На это была нацелена внешняя политика Сталина после того, как советские войска пересекли границу СССР. Что здесь не так? Так вёл бы себя любой другой руководитель, если он, конечно, не предатель, не подлец и не идиот.

Черчилль — лидер Западного мира на тот момент — стремился ужать сферу влияния Советского Союза до минимума. Отсюда, собственно, и родилась идея первых планов войны против Советского Союза, операция «Немыслимое» и т. д. Рузвельт был заинтересован в союзе со Сталином, поскольку нужно было ещё добивать Японию. Но произошло две вещи — Рузвельт умер и была создана атомная бомба. И Гарри Трумэн решил, что теперь можно разговаривать со Сталином с позиции силы. Ильин после войны выступал на стороне Черчилля и Трумэна.

Ядерного шантажа, которому подвергся СССР, Ильин не заметил, в голове у него были только проклятые коммунисты, «красные дьяволы Коминтерна». Взгляд чрезвычайно однобокий.

Между тем вот что в то же время пишет в Англии Арнольд Тойнби: «Наше нынешнее беспокойство по поводу угрозы, исходящей, по нашему мнению, от России, кажется нам вполне оправданным. Однако мы должны внимательно следить за тем, чтобы изменение знаков в отношениях России и Запада после 1945 года не заставило забыть о прошлом.

Если мы посмотрим на столкновение России и Запада глазами историка, а не журналиста, то увидим, что буквально целое столетие вплоть до 1945 года у русских были все основания глядеть на Запад с не меньшим подозрением, чем мы сегодня смотрим на Россию. За последние несколько веков угроза России со стороны Запада, ставшая с XIII века хронической, только усиливалась с развитием на Западе технической революции. Следует признать, что однажды разразившись, эта революция не проявляет до сих пор никаких признаков спада.

Коммунистическая технологическая революция в России предопределила победу над германскими захватчиками во Второй мировой войне. И тогда, спустя несколько месяцев после освобождения российской земли от германской оккупации, в 1945-м году американские союзники России сбросили на Японию атомную бомбу, которая возвестила о Третьей Западной технической революции».

А дальше начался ядерный шантаж, на который Сталин отреагировал максимально радикально. Всё закончилось разделением мира на два блока.

Но Иван Александрович этого не замечал, Иван Александрович уже с новыми союзниками включился в энергичную борьбу против СССР. Для Русского общевоинского союза, идеологом которого Ильин оставался, он написал методичку, что нужно делать русской эмиграции в преддверии и во время Третьей мировой вой­ны против СССР…

Ильин много и величаво писал о России, о русской природе, о Пушкине. Много писал про то, что Россию нельзя расчленять, сплетая это, правда, с антисоветскими выпадами. Но в этом нет ничего такого, что не высказывали бы другие мыслители, а самое главное — политические практики. Возьмём хотя бы ситуацию с Украиной. Да, Ильин очень ярко писал о том, что Украина не должна быть отторжена от Советского Союза.
Так советское руководство предпринимало практические шаги, чтобы этого не произошло. Деникин тоже про это писал, причем раньше Ильина. О том же говорили руководители Советского Союза, в частности Сталин.

Но ненависть к СССР, я бы даже сказал, болезненная ненависть к СССР, заставила Ильина в 1948 (!) году заявить, что фашизм был в чем-то прав…

А какие ошибки фашизма видит Иван Александрович Ильин?

Безрелигиозность! Но у Бенито Муссолини, да, собственно, и у Франко с религиозностью всё было нормально, однако это не мешало им совершать преступления. А у немецких солдат на бляхах было начертано — «С нами Бог!».

Вообще 20 век доказал, что дьявол может быть в рясе, а Бог — с красной звездой.

Ильин не очень много, но всё-таки написал про разные преступления нацизма и фашизма. Он упоминает истребление народов, но он нигде не характеризует как преступление истребление по политическому признаку. У него нет даже упоминания о приказе об уничтожении комиссаров и коммунистов как о приказе преступном. Видимо, для Ильина это было нормально.

Не этим ли он нравится кому-то? Я подозреваю, что в том числе и этим. Ильин, в общем-то, был не был чужд пропаганде насилия.

Есть потрясающий текст Бердяева: «Добро Ивана Ильина очень относительное, отяжелевшее, искаженное страстями нашей эпохи, приспособленное для целей военно-походных. Ильин перестал быть философом, написавшим в более мирные времена прекрасную книгу о Гегеле. Он ныне отдал дар свой для духовных и моральных наставлений организациям контрразведки, охранным отделением, департаменту полиции, главному тюремному управлению, военно-полевым судам».

Ильин и Бердяев были выслана на философском пароходе, но между ними произошел грандиозный разлом.

Главное, что понял Бердяев, и чего не понял Ильин, — это то, что русский народ был не объектом, а субъектом строительства советского государства, что одной ногой Советская власть опиралась на марксистскую теорию, но другой — на русскую национальную традицию. В этом специфика советского строя.
Ильин этого совершенно не понимал.

Поэтому и оценки советского периода у Бердяева и Ильина вышли разные. В 1948 году Бердяев написал: «Западу следовало бы помнить, что Россия страшными жертвами спасла Европу от рабства, и что русский народ первый сделал социальный опыт необычайной по смелости и поставил новую тему для всего мира. Пусть он иногда ошибается, но это лучше, чем ничего не делать и остаться в самодовольстве».

Сравните с фразой Ильина, которая была примерно в то же время написана: «Ни одно достижение советского государства, если таковые в действительности имеются, не есть достижение русского народа».

Каждый может выбрать то, что ближе ему.

Подготовил Сергей Заруднев.