Орловское областное отделение
коммунистической партии
российской федерации

Укроров и орловский квадрокоптер

Вдруг кто в кустах зашхерился?

Очередная гуманитарная помощь, организованная и собранная беспокойными энтузиастами Орловской региональной организации «Союз десанта и специальных подразделений» (руководитель Павел Овсянников), урицкой районной общественной организации инвалидов и ветеранов боевых действий (вожак Олег Неведров), их друзьями — бывшими десантниками, спецами, воинами-ветеранами и вовсе прежде незнакомыми людьми, пожертвовавшими деньги на закупку продовольствия, оборудования, медикаментов и всего прочего, что необходимо не только в мирной жизни, доставлена по назначению — в зону специальной военной операции.

Свидетельствую. Сам наблюдал, как груз из двух вместительных микроавтобусов распределялся между получателями самими получателями — пограничниками и мотострелками. Принцип распределения — кому что нужнее.

Квадрокоптер, закупленный буквально накануне поездки, достался погранцам. Это новая реальность. «Птичка» в небе становится непременным атрибутом действий обычного взвода в сложных условиях, а граница без бдительного ока, перемещающегося быстро и практически незаметно, сегодня вообще — нонсенс.

Перечислять всё привезенное утомительно. Представьте себе универсальный магазин, совмещенный с военторгом, в котором есть отдел специальных заказов, где диалог между «продавцом» и «покупателем» — доставщиком гумпомощи и российским военнослужащим поймет только подготовленный человек. Вот все это и приехало не скажу куда из Орла.

Гуманитарная помощь нашим Вооруженным Силам, вообще любым силовым структурам, участвующим в СВО, оставляет двойственное чувство.

Разумеется, все сложности и нюансы в боевой обстановке, где привычная логика мирной жизни не действует, а задачу, поставленную перед тобой, следует, несмотря ни на что, выполнять, предусмотреть невозможно.

Любая рана лечится после ее нанесения. Но почему на потребности военного организма (доставку боеприпасов, разумеется, не рассматриваем) быстрее и гибче реагируют гражданские — общественные организации, вовсе не всегда составленные из бывших военных?

Да, силовые структуры забюрократизированы и неповоротливы зачастую, как и те, что погоны не носят, но скромно именуют себя по поводу и без «слугами государевами» — дескать, что скажут, то и делаем — служим. Это слабое утешение и никакое оправдание наблюдающемуся в нашей стране время от времени и даже часто, бардаку.

В силовых структурах, я так понял, как и в мирной жизни, чем дальше от передовой начальство, тем слабее оно представляет обстановку. Иначе трудно объяснить, чем вызваны разного рода распоряжения, о которых доводилось услышать от офицеров, выполняющих боевые задачи.

Самые идиотские (распоряжения) опустим, всю правду не расскажешь, психику мирного населения нужно беречь. Но представьте себе, например, что чувствует какой-нибудь капитан или майор, осматривающий в бинокль передовые позиции противника, когда ему приходит с очень высокого верха, расположенного очень далеко от окопов, приказ провести, скажем, смотр строевой песни и доложить.

И представьте себе слова, которыми командир, получивший подобные приказы, их сопровождает. Это очень интересные, известные всем, но непечатные слова. Разумеется, «смотры», как песенные, так и, скажем, просто поэтические, на «плацу», который могут обстрелять, никто не проводит. Боевой дух поднимают другими средствами. Просто есть люди, которые делают дело, а есть, кто создает видимость активности. Плохо, когда последние руководят.

Нынешняя специальная операция показала, рассказывают ее участники, что успеха добивается тот, кто, сохраняя стратегию, то есть выполняя поставленную ему задачу, тактику своих действий выбирает сам. Безынициативный и тупо послушный проводит, условно говоря, «смотры строевой песни» и кладет почем зря своих солдат и гибнет сам — так же бессмысленно. Не выполнив, разумеется, поставленной ему боевой задачи.

Об этой войне — с их стороны, специальной военной операции — с нашей еще будет написано, хочется верить, много честных и нелицеприятных текстов, когда придет время. А оно должно прийти, потому что это ненормально, когда стоящий перед тобой офицер, возможная гибель которого в бою является, по сути, одним из пунктов его «трудового договора», на вопрос — «что на вас, помимо оружия, со склада?», отвечает так: «Ничего». И покуривает, нервно-весело на тебя посматривая. Нервно, потому что умереть, погибнуть в бою несложно. Но ведь ему еще и задачу выполнить нужно. И не одну. А весело — потому что хрен вы его возьмете.

Знающие люди объясняют: если вы увидите по телевизору нашего спеца, упакованного в разные военные дела так, что он становится похож на какого-то межгалактического воина, знайте — или перед вами счастливчик, которому все это богатство действительно выдали со склада, либо, скорее всего, он приобрел все это сам. Ну, как сам… С чьей-то помощью, разумеется. Или сам!

Вам расскажут — офицеры, да и не только они, — как на зарплату, на свои кровные, заработанные, они покупают берцы — удобные; камуфляж — такой, чтобы не линял после третьей стирки и т.д. и т.п. И в результате боец будет одет, обмундирован не по уставу, но удобно. Удобно для войны, для выполнения боевой задачи.

Но тот же человек знает, что любой унылый проверяющий, нагрянувший откуда-то из тыла для оправдания своего существования, может даже боевого офицера за это формальное нарушение взгреть. И такое происходит. Но нарушители от наказания — те, кто покрепче, становятся только веселее. Они понимают, что эти глупости — не главное. То есть очень многое делается вопреки.

Возможно, так было и так будет всегда. Но — я убежден — это плохая «традиция». Даже очень мощную и сложную систему можно разрушить методом мелких сбоев — поломок и аварий. Значит, их нельзя допускать.

Организаторы и сборщики гуманитарной помощи, доставщики ее по конкретным и нужным адресам, а не невесть куда и непонятно кому, работают как скорая помощь и снабженцы на производстве одновременно.

Обмундирование — что… А как насчет прицела ночного видения? Стоимостью в 200 тысяч рублей. В этой поездке офицеры радостно демонстрировали нам такой, казалось бы, обязательный для ночного боя «навес». Волонтеры — дурацкое слово — в общем, добрые люди, не оставляющие в трудных ситуациях свою армию — из другого, не орловского региона, подарили. Не только же орловцы на передовую ездят. А вот аккумуляторов, печалятся воины, к «навесу» нет. А орловцы привезли. Ехали подготовленными. Правда?! Вы бы видели радость тех, кто охраняет наш покой, рискуя собственной жизнью… Это приятные эмоции.

Но это ненормально. Приборы ночного видения, тепловизоры, коптеры, удобные бронежилеты и масса другого важного и жизненно необходимого оборудования и оснащения — все это просто должно быть. А его, скажем так, не хватает. Почему? Мы бедная страна?

Я думаю, дело в другом. Система продвижения во власть — в широком смысле этого слова, система карьерного роста, уточним, в мирное время совершенно необязательно завязана на результаты твоей деятельности, в том числе, видимо, и в Вооруженных Силах, по крайней мере, в структурах, отвечающих за их обеспечение.

Когда тихо и мирно, вверх двигают зачастую по другим соображениям — лояльности, удобности, послушности, управляемости. И в итоге под ногами тех, кто на самом верху, оказывается зыбкая податливая масса, которая при нагрузке проваливается. Двигаться вперед можно, только опираясь на что-то твердое. Податливость — плохая характеристика для дороги. В военное время эта истина становится совершенно очевидной, поскольку на кону — выживание и развитие всей страны.

Да, гораздо комфортнее и спокойнее докладывать наверх, что все в порядке, чем теребить начальство бесконечными проблемами. Начальство проблем не любит. Цепочка, составленная из звеньев, подобранных по такой логике, рвется.

Если годами про армию говорить, оперируя только постановочными кадрами отрепетированных парадов, мы и приходим к тому, что наши воины покупают себе нужное сами — за свои или ждут, как манны небесной, «гуманитарку» из регионов — от тех, кто, по сути, в очень важном вопросе заменил собой государство. Скажем так — подставил ему плечо. Как там, кстати, яхта Мордашова во Владивостоке? Никто, не дай бог, не поцарапал? Это к теме приоритетов. Хочется верить — уже вчерашних.

Но не будем о грустном. Такие поездки заряжают оптимизмом. Да, именно так. Нашу армию, если ее не предавать, не победить. Повторю: таких людей победить не-воз-мож-но.

По той стороне границы — злоба и ненависть, поселившаяся там давно, много задолго до 24 февраля 2022 года. Там — какая-то аномалия, от которой нужно избавляться, которую нужно исправлять. Наши ребята готовы это делать. Они это уже делают. И сделают. Наш чиновничий мир должен постараться хотя бы соответствовать этому настрою.

Прежней России уже не будет. Готов повторить это сто раз. Если прежняя — услужливая, мягкотелая, лишенная идеологии Россия, гигантская, самодостаточная цивилизация, являвшаяся спасением для десятков и сотен народов, несколько десятилетий по чужой воле пытавшаяся бочком, по-лакейски войти в какой-то не существующий «наш общий европейский дом», не изменится, она пропадет.
Но, вроде бы, меняемся. Чиновников бы еще таких, как люди на передовой…

Помните не так давно знаменитый, но вытесненный из новостных сводок более значимыми и громкими событиями, великий украинский ров на границе с Россией? Немыслимое по своей грандиозности, если верить укропропаганде, инженерное сооружение, сравнить которое можно разве что с Великой Китайской стеной, но вглубь?

Я на него на днях посмотрел. Можно даже сказать — полюбовался. О-о-о!.. Сколько на это «победительное» чудо было потрачено грошей, в том числе инвалютой! Много. Специальные европейцы приезжали, которые платили, чтобы объект принимать — на госприемку. Приняли. Погранцы рассказывали, как это было. Смеялись. Ров получился знатный. Россия, да что Россия… Никто, вообще никто через этот ров не перепрыгнет. Не переберется!

В общем, когда началось, а на этом участке было очень жарко, пограничникам дали приказ отойти — технику противник в дело ввел очень серьезную.

— Логика начальства понятна, — миролюбиво покуривая, рассказывает офицер, — людей сберечь. И чтобы за потери не нагорело. Только куда же я отойду? За нами — поселок…

И вместо того, чтобы отойти, они выдвинулись вперед, предварительно оборудовав себе очень симпатичный блиндажик (хвастались) — от разных прилетов.

А выдвинулись они на гребень того самого непреодолимого сверхпобедительного укрорва. Отрыли себе на нем удобные окопчики для обороны и наблюдения. Ну да, получается — на украинской территории. А что, зря гейропейцы работали? Отвалы у рва высокие, вид с них — изумительный! Все как на ладони.

Теперь там и орловский квад­рокоптер летает. Вдруг кто в кустах зашхерился?

Да, совсем забыл сказать. Когда раздавал бойцам копии Знамени Победы, предусмотрительно захваченные в обкоме КПРФ, один паренек из обойденного подразделения (ну, просмотрел, виноват), совершено по-детски, тревожно так спросил: «А нам?..»

И вам, ребята! Всем. Вы бы видели, как он довольно, плотоядно просто-таки, улыбнулся. Даже про конфеты, очень вкусные, кстати, поверьте, забыл.

Эти мальчишки, эти мужики идут побеждать.

Сергей Заруднев.