Орловское областное отделение
коммунистической партии
российской федерации

ЭТО ПРАЗДНИК СО СЛЕЗАМИ НА ГЛАЗАХ

ЭТО ПРАЗДНИК СО СЛЕЗАМИ НА ГЛАЗАХ

До войны жили мы в деревне Богомоловка Глазуновского района. В сентябре 1941 года должна была пойти учиться в 1 класс, но… началась война.

В деревне не было ни радио, ни телефона. К нам верхом на коне прискакал посыльный из района и объявил о начале войны. Мужчины отправились на фронт. Остались только женщины, старики и дети.

В нашей семье отец умер в 1940-м году, старший брат был в армии на Дальнем Востоке. На попечении мамы были четверо детей (я – самая младшая) и дедушка (по отцу), который не мог ходить. Теперь-то я понимаю её моральное состояние: какой страшный и тяжёлый груз взвалился на неё, 40-летнюю женщину, по спасению и сохранению семьи.

Помню, что в нашем доме жили немецкие солдаты, а мы жили в яме, выкопанной в саду. Сверху были брёвна, присыпанные землёй.

Помню, как нас угоняли. Подогнали повозки, заставили погрузить в них пожитки и погнали всех жителей деревни без исключения пешком до железнодорожной станции Змиёвка. Не помню, сколько часов мы шли, но я очень устала. Брат мой попросил разрешения посадить меня на повозку. В ней уже был мой не ходячий дедушка. Я уткнулась ему в колени и уснула. В Змиёвке уже стоял эшелон с «телячьими» вагонами, в которых нас повезли.

Ночью налетели советские самолёты и пытались разбомбить наш эшелон. Поезд остановился, мы выбегали из вагонов, падали на землю и прятались. Было ужасно страшно. В небе висели ракеты, и было светло, как днём. Сейчас, вспоминая это, я предполагаю, что лётчики увидели, чем загружен эшелон, не стали бомбить и улетели.

Привезли нас в Латвию, в какой-то концлагерь, огороженный колючей проволокой. По углам были вышки с охранниками. Внутри стояли бараки. В стороне – какое-то здание с высокой трубой, которая постоянно дымилась.

Наш барак был ближе других к ограде. Мы, дети, подходили к ней близко. С той стороны иногда подходили люди, рассматривали нас и иногда бросали через ограду куски хлеба или варёную картошку. Мы были постоянно голодны и набрасывались на еду, как куры на горсть зерна. Но я никогда не успевала за более старшими мальчишками. Через день нас гоняли в баню мыться, а всю одежду «прожаривали», в специальных камерах. Видимо, готовили для «просвещённой» Европы, «стерильных», незаразных рабов. Так продолжалось недели две. Потом в таких же вагонах привезли нас на какую-то станцию и выстроили в один ряд, как товары на рынке. Вдоль ряда ходили «покупатели»-латыши, выбирали понравившейся «товар» и уводили к своей повозке. Всех разобрали: и братьев, и сестрёнку, и даже маму. Только я и дедушка оказались никому не нужны. Но мама проявила настойчивость, заявив, что я, дочка, буду с ней, а дедушка – со старшим сыном. На том и порешили.

Семью нашу развезли по разным хуторам. Какое горе мы испытывали – не передать словами. Прощались взглядами и горько плакали.

Не буду рассказывать о тяжёлом крестьянском труде, который мы выполняли у хозяев-фермеров. Им немцы давали бесплатную рабочую силу, а они за это выращивали для немецкой армии продукты.

Через год нас снова пригнали на железнодорожную станцию. Как мы радовались, когда встретились всей семьёй! Каким счастьем было опять ехать в «телячьем» вагоне неизвестно куда, но всей семьёй!

Привезли нас в Ригу, морской порт, погрузили на корабль и загнали всех в трюм. У люка стояла охрана и на палубу никого не выпускали.

В открытом море наш корабль атаковали советские самолёты, пытались его потопить. Взрослые бросились к люку на палубу, оттеснили охрану, выбежали и мы, дети. Очень страшно было, когда бомбы взрывались рядом с кораблём и вверх поднимались огромные водяные столбы. Все стали кричать, махать платками, давать знаки лётчикам, что мы – свои, русские. Видимо, лётчики действительно увидели «груз», перестали бомбить и улетели.

Корабль благополучно дошёл до морского порта в Германии. В порту, на железной дороге, стояли знакомые «телячьи» вагоны. В них без остановки, через всю Германию, нас перевезли в Чехословакию, в небольшой городок Дукс. Видимо, это был, в военном отношении важный железнодорожный узел.

Помню, что железная дорога была на очень высокой насыпи, а под ней – двухэтажный барак для рабочих с семьями. В одной из комнат поместили и нашу семью. Часто раздавался сигнал воздушной тревоги. Налетали советские самолёты и бомбили дорогу. После отбоя все взрослые поднимались к железной дороге, восстанавливать разрушенные участки. Бомбили часто. Мы даже как-то привыкли к этому и было не очень страшно.

Вооружённой охраны не было. Были только надзиратели. Меня и брата (ему было 14 лет) работать не заставляли. Мы даже ходили в городок в поисках посильной домашней работы, у местных жителей: сложить дрова, перетаскать в сарай уголь, убрать урожай картофеля. Питание было скудное, все были полуголодные. Поэтому, заработанные нами куски хлеба или картошки радовали всех и нас хвалили.

В первых числах мая 1945 года мимо нас стали часто проходить и проезжать, на запад, немецкие части. А 8 мая, мы были свидетелями бегства немцев. Это была настоящая паника. В одном направлении – на запад – шли переполненные солдатами автомобили, быстро шли и бежали немецкие солдаты. Некоторые хватались за борта проезжающих машин, пытаясь, на ходу, забраться в них. Однако сидящие в машинах били их по рукам. Зрелище было страшное.

Но этот кошмар быстро кончился, и наступила тревожная пауза: никого, ничего и тишина. И вдруг, послышался какой-то гул, который приближался, становился всё громче. Наши мальчишки, осторожно, по кюветам, пробрались к дороге, увидели приближающиеся танки с красными звёздами и закричали: «Наши! Наши!» Все выскочили на дорогу, колонна танков остановилась, все стали обниматься и целоваться с танкистами. Все радостно что-то кричали, улыбались, а некоторые плакали. Потом командир попросил освободить дорогу потому, что отряду надо догнать и уничтожить врагов.

Это было 8 мая, а 9-го нам объявили, что война закончилась. Победа!

Все кто мог, отправились в центр города, посмотреть и поучаствовать в празднике Победы. К сожалению, праздник был омрачён страшным происшествием.

Площадь возле ратуши была заполнена советскими солдатами и офицерами, местными жителями и освобождёнными из плена. Раздавались песни, играла гармонь, плясали солдаты. Недалеко от ратуши была церковь, из-под купола которой вдруг началась стрельба по праздничной толпе. Я была с девочкой из нашего барака, и мы увидели, как рядом упал офицер, у которого на груди было много наград. Он погиб после победы и даже не в бою.

Солдаты стали стрелять по церкви из автоматов и винтовок, но сверху продолжали стрелять. Вскоре притащили небольшую пушку, выстрелили по куполу и разрушили его. Наши солдаты вывели из церкви группу немцев, которых толпа чуть не растерзала. Но охрана не допустила самосуда и увела их с площади. Празднование закончилось, площадь опустела.

Организованно отправить нас домой, в Россию, пообещали в течении месяца. Но ждать мы не могли. Ведь уже шёл май, нужно было успеть посадить картошку, без которой в селе не прожить. Такое же мнение было у соседей по бараку. И мы, две семьи, 10 мая 1945 года самостоятельно отправились из Чехословакии в Россию.

Почти две недели мы были в пути. И пешком, и на открытых железнодорожных платформах, и в тендере паровоза. Если описать всё, что с нами происходило в это время, получиться отдельный, большой рассказ.

Когда добрались до Глазуновки, мама пошла в Райисполком и доложила, что мы – семья Тепляковых из Богомоловки, вернулись из плена в полном составе. А ей отвечают: «Этого не может быть, т.к. корабль, на котором вас увозили в Германию, был потоплен нашей авиацией более года назад». Пришлось нас заново восстанавливать в списках живых.

В родной деревне нас ждал ещё один сюрприз: на месте дома рос высокий бурьян.

Пришлось начинать жизнь в родном селе с нуля. Построили шалаш, потом соорудили дом- мазанку. Мама была главным строителем, а мы все помогали. Сложные работы помогали выполнять соседи- мужчины.

Осенью 1945 года, в возрасте 12-ти лет, я пошла в школу- первый раз в первый класс. Школа располагалась в обычном жилом доме. В большой комнате было два ряда столов со скамейками. Занятия велись в две смены: в первую смену учились 1 и 3 класс, во вторую 2 и 4 класс.

В школе переростком была не только я. Все мы- школьники в возрасте 12-15 лет были ещё и колхозниками. После занятий и особенно летом, выполняли любые тяжёлые работы, без скидки на пол и возраст. Мужчин после войны было мало. В общем, обязательное в те годы 7-летнее образование я получила в сельской школе.

В дальнейшем моя жизнь круто изменилась. Я навсегда уехала из родного села на Сахалин и прожила там 50 счастливых лет. В родной Орёл вернулась после разрушения страны.

70 лет прошло после победного 1945 года, а помнится всё, как будто было вчера. Война – это страшно! Победа – это миг счастья. Но ведь незабываемы и дни, годы после победы. Какие нечеловеческие усилия потребовались нашему народу для того, что бы восстановить всё разрушенное войной, чтобы настала нормальная человеческая жизнь, чтобы дети росли здоровыми, счастливыми и уверенными в своём будущем. Мы, советские люди, считали, что с фашизмом покончено навсегда. А он опять у порога нашей России. Фашизм – это война. Нельзя допустить войну. Хочется крикнуть: Люди! Встанем все вместе против этой страшной угрозы!

МАЛАХОВА Надежда Гавриловна,

ветеран труда, пенсионерка

г.Орёл