Орловское областное отделение
коммунистической партии
российской федерации

Без срока давности

В Орловском областном суде состоялось второе заседание по делу о признании геноцидом массовых убийств мирных жителей нацистами в годы Великой Отечественной войны

В этот день были заслушаны показания малолетней узницы концлагеря, уроженки Залегощенского района Орловской области М. И. Евтеховой, а также орловских историков и поисковиков.

На связь с Орловским областным судом Мария Ивановна Евтехова вышла по видео-конференц-связи из районного суда в Тверской области. По состоянию здоровья она не смогла вновь в подробностях описать происходившие с ней и ее семьей событиях. Показания, данные в ходе следствия в 2020 году, были озвучены судом. Мария Ивановна подтвердила их. Из показаний М. И. Евтеховой:

— На момент начала Великой Отечественной войны мне было 5 лет. В семье, включая меня, было 12 детей: нас было 9 сестер и трое братьев. С самого начала Великой Отечественной войны наш папа шел воевать в партизанский отряд, где был командиром. Я помню, как наше село оккупировали немецкие солдаты.

В один из дней оккупации, в первый год войны, когда я, мама, мои братья и сестры находились дома, недалеко от нашего дома остановились немецкие военные машины, из одной машины немцы скинули тело нашего папы, который был без сознания. Я увидела, что тело папы было обвито колючей проволокой, концы этой проволоки немцы прикрепили к двум машинам и начали волочить тело папы к нашему дому, всю нашу семью выстроили возле нашего дома, чтобы мы смотрели на происходящее. Когда папу дотянули до нашего дома, я видела, что у него были раны, из которых текла кровь. Мы все и наша мама плакали и просили немецких солдат отпустить папу, солдаты только смеялись. Также немцы сказали нам, что папа якобы предатель, воевал против них, и мы тоже значит предатели. После чего немецкие солдаты нашего папу расстреляли.

Далее нас всех посадили в грузовую машину и повезли на железнодорожную станцию. Там нас загнали в товарный вагон, кроме нас там находились и другие люди: старики, женщины, дети. После погрузки нас куда-то повезли, куда именно не говорили, по пути не кормили… Привезли нас через несколько дней на станцию, где всех выгрузили и построили. Это место находилось в Гомельской области Белорусской ССР. Моих старших сестер Ивановых Александру и Екатерину отделили от остальной семьи, после чего увели. Как я узнала через несколько после окончания войны, их отправили на работы в Германию.

Я помню, что нас от станции пригнали в концлагерь, у которого немцы заставили стариков копать большую траншею, после чего нас, детей, немцы загнали в эту траншею и наших матерей заставили закапывать нас живьем. Тут начался крик, плач, люди начали просить немцев не заставлять закапывать детей. Дети, женщины и пожилые начали разбегаться, а немцы начали стрелять по ним.

Наша мама успела убежать, и как я позже узнала, когда она убегала, в нее стрелял немец, и ее ранило пулей, после чего ее в лесу нашла какая-то женщина, которая выходила маму. А меня, сестру и трехлетнего брата поместили в концлагерь, который представлял из себя несколько строений бараков, территория которого была обнесена колючей проволокой, а по периметру стояли немецкие солдаты в форме, с собаками. Кроме меня, сестры и брата там были еще дети, возрастом от 3 до 10 лет, всего, насколько помню, человек 100—150.

В бараках было холодно, они не отапливались, кроватей, либо нар там также не было, мы все спали на голой земле. Нас не кормили, на работы не посылали. Я помню, что земля в концлагере была черная, поскольку всю траву съедали голодные дети. Также нам вообще не давали воды, и когда шел дождь, брали в рот сырую землю и обсасывали ее, чтобы утолить жажду.

Немцы иногда кидали нам объедки еды, которые оставалась от служебных собак. А немцы, кидая нам эти объедки, смеялись. Я помню случай, когда несколько немцев принесли еду, построили нас и положили перед нами эту еду, после чего сказали, что кто хочет, может подходить и кушать вдоволь, сколько хочет, но подходить нужно по одному. Один из мальчиков, осмелившись подошел к еде и начал ее жадно кушать, хватая руками и глотая. В какой-то момент его оттянули в сторону и немец расстрелял этого мальчика из автомата, после чего сказал нам: «Хочет ли кто-то еще из нас кушать?». Естественно, мы все отказались, поскольку никто не хотел быть убитым, но кушать очень сильно хотелось.

По прибытию в этот концлагерь, я в дальнейшем поняла, для чего немцы содержали там детей. Как-то в один из дней, нас, детей, вывели из бараков и построили, после чего немцы подходили к нам, брали детей и вставляли им в вену иглу с шприцем и выкачивали из них кровь…
В этом концлагере я пробыла около двух лет, как я осталась жива, даже не знаю. Освободили наш концлагерь осенью 1943 года партизаны.

После освобождения меня нашла мама, которая, как я узнала, жила у выходившей ее бабушки. Мне и другим людям, партизаны показали, куда примерно нам идти к своим домам. С мамой мы очень долго добирались домой в свое село, дом наш сгорел, и мы построили временный небольшой домик.

Также после войны домой вернулись мои старшие две сестры, которых угоняли в Германию. Наша мама прожила недолго после войны, всего нес­колько лет, и умерла. Я помню, что во сне она часто разговаривала, плакала, просила нас — своих детей убегать, говорила, что идут немцы.

По поводу распорядка дня в концлагере могу пояснить, что нас, детей, поднимали в 7—8 утра, будили всегда с собаками, кричали, били как палками, так и прикладами ружей. Работать нас не заставляли, поскольку дети постоянно менялись, нас не кормили и забирали у детей кровь, так что работники из нас были плохие, практически все дети были истощены и ослаблены.
…Немцы убили практически всю мою семью…

Доктор исторических наук, профессор В. Ливцов, ссылалась на архивные документы, рассказал, что оккупанты серьезно подготовились для доставки рабочей силы с захваченных территорий в Германию, которая испытывала дефицит рабочих рук. Орловской городской комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в акте от 27 января 1945 г. зафиксировано, что «с занятием города Орла немецко-фашистские оккупанты начали проводить насильственный угон советских людей в рабство в Германию. Для насильственного угона в рабство оккупанты организовали в городе биржу труда с лагерем.

Захватчики силою заставили советских граждан подписывать трудовые обязательства. За отказ подписать трудовое обязательство о добровольной поездке в Германию немцы арестовывали граждан и держали в подвале по 3—5 суток, принуждали последних к этому угрозами, побоями, расстрелом.

За отказ от работы на оккупантов немцы избивали и вешали советских граждан. Так, например, 15 января 1942 г. в Первомайском сквере города Орла были повешены за отказ от работы юноши Кочергин Иван, Матвеев Алексей и Ключников Дмитрий. Трупы их долго висели с надписью «саботажник».
Таким образом, то объявляя всех мужчин военнопленными и угрожая жестокой расправой, то вымогая обязательства о добровольном отъезде, немецко-фашистские изверги насильственно угнали на каторжные работы в Германию 1 221 человека, коренных жителей города Орла».

Вся женская молодежь 1917—1926 гг. рождения немцами через Биржу труда отправлялась в Германию. 28 мая 1943 г. командующий Орловским административным округом генерал-майор Гаманн издал приказ, чтобы скрывающаяся женская молодежь в селах вылавливалась органами полиции и стражи и под силой оружия направлялась в Германию. По неполным данным, из города Орла и районов Урицкого, Кромского, Сосковского угнано в Германию свыше 20 000 женщин.

Эти данные подтверждаются в сообщении Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР от 6 сентября 1943 г.

«За весь период немецкого хозяйничанья в городе Орле было угнано в рабство только одних девушек и женщин свыше 20 тыс. человек. Ужас германского рабства толкал советских граждан на причинение себе тяжелых увечий. Многие девушки и женщины, не желавшие превратиться в рабынь, сознательно увечили себя, лишь бы не попасть на фашистскую каторгу. Например, гражданки Сысоева Александра и Ковалева Александра с этой целью обожгли себе руки серной кислотой и стали инвалидами. Таких случаев было немало».

Перед отступлением немецко-фашистских войск военным комендантом города в начале августа 1943 г. было опубликовано объявление: «Орел объявляется боевой зоной. Гражданское население должно немедленно покинуть город в западном направлении. Покидание города в другом направлении будет воспрепятствовано силою оружия. Мужчины в возрасте от 15 до 55 лет, способные носить оружие, будут задерживаться. Они избегут задержания только тогда, если немедленно явятся в лагерь военнопленных на Казарменной улице. Каждое гражданское лицо, которое после наступления темноты будет встречаться на улице, будет расстреляно. Военный комендант Гаман, генерал-майор». Жители Пятницкой слободы г. Орла, не желая покидать город, прятались в пещерах, образовавшихся в каменоломнях под обрывом правого берега р. Оки.

Также в судебном заседании выступил кандидат исторических наук А. Саран, привел доказательства того, что фашисты заранее планировали уничтожение мирных жителей на оккупированных территориях, поставив себе задачу «убивать до 3—4 млн русских в год».

Председатель молодежного поискового объединения «Огненная дуга» Н. Андреев сообщил о работе организации на месте расстрела мирных жителей в дер. Погорельцево Шаблыкинского района в мае 1942 года. На территории старого картофельного погреба поисковиками была обнаружена страшная картина — около 14 трупов, в том числе останки детей с разможженными черепами. В яме были найдены гильзы, свидетельствующие о расстреле мирных жителей.

Руководитель межрегионального поискового объединения «Костер» Н. Красиков рассказал о страшной находке поисковиков близ населенного пункта Малая Гать Орловского района: останки 12 человек. Здесь были зверски расстреляны мирные жители: женщины, дети, старики, которых немцы организованной колонной гнали из Орла. Когда оккупантов начал раздражать плачь маленьких детей, они на глазах матерей жестоко с ними расправились, с силой ударив маленьких детей головами друг об друга, тем самым размозжив им черепа, соблюдая директиву «патроны на детей не тратить», а затем отдав тела детей в руки матерям, чтобы они их несли до назначенного места следования…

По информации пресс-службы Орловского областного суда.